Творческое наследие П.К. Козлова
По итогам конкурса работ обучающихся в образовательных учреждениях, посвященный юбилею знаменитого путешественника, первое место в номинации эссе занял учащийся 8 класса МБОУ Пржевальская СОШ - Егоров Кирилл, который награжден Дипломом и ценными подарками. Публикуем его эссе.
Чем больше я узнаю историю своей малой родины - поселка Пржевальское-, тем больше убеждаюсь в том, что живу в необыкновенном краю. Кажется, здесь сама природа вершит характеры и судьбы. Разве это не чудо – сидеть где-то в глуши, вдалеке от больших городов, в маленькой деревушке Слобода, вспоминать все прочитанное об удивительных путешествиях своего любимого героя, представлять себя великим землепроходцем, открывателем Центральной Азии… и вдруг услышать:
-Что вы здесь делаете, молодой человек? О чем вы так глубоко задумались, что даже не слышали, как я подошел к вам?
Это произошло у нас в Пржевальском в далеком 1882 году с девятнадцатилетним Петром Козловым. Он с детства мечтал стать путешественником, его кумиром был тот самый Николай Михайлович Пржевальский, который так неожиданно предстал перед ним. Петр Кузьмич в своих воспоминаниях – восторженный романтик: «И вдруг мечта и грезы мои осуществились: вдруг, неожиданно, тот великий Пржевальский, к которому было направлено все мое стремление, появился в Слободе, очаровался ее дикой прелестью и поселился в ней…»
Если бы не эта случайная встреча, мечта юноши из бедной семьи, который зарабатывал себе на жизнь, работая в конторе пивоваренного завода, никогда бы не осуществилась. А что для него значило это знакомство, легко представить по этим строчкам: «Радости моей не было конца. Счастливый, бесконечно счастливый, переживал я первую весну настоящей жизни». Так Петр Кузьмич писал о зачислении в первую в своей жизни экспедицию Н.М. Пржевальского. А вот его слова, написанные в 1927 году: «В настоящее время, уже на склоне лет, я все еще не могу представить себе, что можно положить свой страннический посох. Путешественнику невозможно позабыть о своих странствованиях даже при самых лучших условиях существования. Всегда грезятся мне картины прошлого и неудержимо влекут к себе. И хочется вновь и вновь променять удобства и покой цивилизованной обстановки на трудовую, по временам неприветливую, но зато свободную и славную странническую жизнь».
В его жизни было шесть экспедиций в Центральную Азию, три из которых он возглавлял сам, и только в них он жил полной жизнью. Он совершил великие открытия, которые изумили весь мир. Все, что он сделал, прекрасным литературным языком описано им в более чем 60 произведениях.
Кто-то может сказать: мы живем в 21 веке, и нас трудно чем-нибудь удивить. Для нас давно нет белых пятен на Земле. А я не соглашусь. Каждый из нас – белое пятно для самого себя, а открывать себя – труд нелегкий. Петру Кузьмичу повезло: он встретил на своем пути Николая Михайловича Пржевальского, который был для него примером для подражания. Таким же примером может быть и сам Петр Кузьмич для каждого из нас. Он оставил нам большое творческое наследие: свои труды, письма, дневники, экспонаты. Этот удивительный человек всю жизнь старался учиться, совершенствоваться, расти. Думаю, мне тоже повезло: я родился и живу в «гнезде» (так называл свою Слободу Николай Михайлович Пржевальский), откуда первый раз вылетел «в глубь азиатских пустынь» второй великий смолянин-путешественник. Спасибо хочется сказать Евгении Павловне Гавриленковой: когда- то она, учительница нашей школы, «влюбленная», как она говорит, в Пржевальского, организовала вместе со своими учениками школьный музей. Теперь это дом-музей, знаменитый на весь мир.
Я вхожу в «комнату Козлова». Сюда осенью 1882 года Пржевальский поселил юного Петра, в котором рассмотрел близкого по духу человека. Экспонатов немного, но от них дух захватывает: это подлинные его вещи, подаренные музею его родными. Множество фотографий…Карты. Белый китель. Пробковый пояс. Седло. Подарки жителей Центральной Азии своему другу.
Нельзя не обратить внимание на фотографии раскопок в «мертвом городе» Хара-Хото где-то в центре великой пустыни Гоби. Захотелось почитать об этом.
Петр Кузьмич узнал об этом городе из книг путешественников и из писем друзей, его давно влекла тайна древней цивилизации народа си-ся и причин его гибели.
Путешествие было небезопасным, дорога туда была трудной. Князь Балдын-цзасака отговаривал Козлова идти к Эдзин-Голу во владения Торгоут-бэйлэ. Но в конце концов согласился дать проводников и вьючных животных. «Вы, русские, все знаете, и только вам под силу такие работы. Мне кажется, торгоуты не станут препятствовать вашей дороге на развалины и самим раскопкам; хотя, должен заметить, что до сих пор никто, подобно вам, не был там, и торгоуты до последнего времени тщательно скрывают Хара-Хото и старинный путь через этот город в Алаша-ямынь..."
Более трехсот километров по безводной пустыне преодолели эти отважные люди и наконец с одного из увалов увидели впереди город. Но это был не "маленький кэрим" -- стена высотой восемь метров и длиной 450 возвышалась над низкой песчаниковой террасой. Над северо-западным углом крепости поднимался на высоту 12 метров субурган с острым шпилем. Но даже издали было видно наступление пустыни -- кое-где барханы примыкали к стенам и поднимались до самого их верха.
"Мы вошли вовнутрь мертвого города, - рассказывает Козлов, - в западные его ворота. Здесь мы встретили квадратный пустырь, пересеченный высокими и низкими, широкими и узкими развалинами построек, поднимающихся над массой всевозможного мусора. Там и сям стояли субурганы, не менее резко выделялись основания храмов, сложенные из тяжелого, прочно обожженного кирпича... Наш лагерь расположился в середине крепости, подле развалин большого, двухэтажного глинобитного здания, к которому с южной стороны примыкал храм, разрушенный до основания. Не прошло и часа времени с прихода экспедиции, как внутренность мертвой крепости ожила: в одной стороне копали, в другой измеряли и чертили...»
Сила воли этих людей, их любовь к делу своей жизни поражают не меньше их открытий: после трудного пути путешественники позволили себе расслабиться и отдохнуть только час. Я уверен, их главным вдохновителем был Петр Кузьмич. "Ночь быстро спустилась на вечно сонный, отживший город, - вспоминает Козлов. - Бивак скоро затих - все уснули. Мне как-то не спалось; я долго бродил по развалинам и думал, какая тайна скрыта в добытых рукописях, что откроют нам неведомые письмена? Скоро ли удастся разгадать, кто были древние обитатели покинутого города... Сколько радостных восторженных минут я пережил здесь! Сколько новых прекрасных мыслей открыл мне мой молчаливый друг..."
Благодаря Петру Кузьмичу мир узнал о трагедии, которая произошла более пятисот лет назад с народом си-ся. Они были людьми более высокой культуры, чем «ближайшие современные обитатели...». Об этом рассказывают найденные экспедицией предметы из железа и бронзы, китайский фарфор, великолепные фрески, керамика, барельефы, украшающие здания и многое - многое другое. Но самая драгоценная находка ждала Козлова в 1909 году: библиотека, состоящая из почти двух тысяч книг, кроме того – рукописи, свитки, больше 300 холстов тангутской живописи. Трудно назвать более важное для науки открытие, чем книги – говорящие свидетели прошлого, ключ ко многим загадкам. Среди найденных Козловым сокровищ был и словарь си-ся, без которого невозможно было бы прочитать книги на тангутском языке – языке ушедшего в прошлое народа. Погиб Хара-Хото из-за намерения его правителя батыра Хара-цзянь-цзюня завоевать престол китайского императора. Потерпев поражение в сражениях, батыр вместе с войском спрятался за стенами своего города. Но осаждавшие перекрыли русло Жошуя мешками с песком. Оказавшись без воды, осажденные бросились на врага, но силы были неравны. Погибли все.
Самое главное, что мне нравится в характере Петра Кузьмича Козлова – это его влюбленность в свое дело. Про таких людей говорят, что они душу отдают тому, что делают. К Хара-Хото он испытывал глубокое душевное притяжение, поэтому побывал там трижды: «Нам было жаль расставаться с "нашим" Хара-Хото, как мы его теперь называли; мы успели познакомиться, свыкнуться с ним, сжиться с его скрытыми тайнами, понемногу открывавшимися нам; странно -- между древним мертвым городом и нами как бы установилась необъяснимая внутренняя духовная связь".
В нашем музее Пржевальского есть две неприметные вещицы, небольшие, круглые, плоские с неровными отколотыми краями. Это цаца – глиняные диски с изображениями Будды грядущего Майтреи, бога-покровителя. Возможно, одна из них та самая, которую на прощанье подарил Петру Кузьмичу Далай-лама в Тибете с наказом, чтобы он с нею никогда не расставался. И вот теперь она здесь, в Пржевальском, откуда все началось. Хочется думать, что неслучайно.
